— Да, конечно. Но я не понимаю, какое все это отношение имеет к тебе?

— Арестовать человека в такое время ничего не стоит, — внезапно изрекла Грета Тамар. Хариварман взглянул на нее — она же смотрела куда-то мимо него. — Конечно, сейчас это не так, как бывало в стародавние времена, — продолжила она, теперь уже пристально глядя на Принца. — А что же вы в действительности делаете там, во внешних коридорах? Ведь именно там Георгикус Сабель повстречал Берсеркера.

Хариварман почувствовал, что его нервы на пределе. Он ответил ей:

— Я складирую там тяжелое оружие, кислород, запасы продовольствия... На тот случай, когда мои друзья прилетят сюда меня спасать, у меня уже все будет наготове. Только бы они поторопились.

Грета вновь посмотрела куда-то мимо.

— Я буду танцевать, — промолвила она.

Он уже собирался попрощаться с ней и пожелать успехов в возобновлении ее карьеры, когда вдруг понял, что она не собирается вставать из-за стола. Словно загипнотизированная, смотрела она на большую голографическую сцену в центре зала. Оптика кабинки была устроена так, что не искажала происходящего там.

Сейчас на сцене танцевал двухсотлетней давности образ самой Греты. Это была старинная голографическая запись концерта, который давался, вероятно, на этой же сцене, а здесь, рядом с ним, сидела, глядя на это чудо, сама живая легенда. Она заговорила шепотом боясь помешать представлению. Хариварман половины не разобрал из того, что она говорит, но было понятно, что она пытается рассказать им что-то о Сабеле, и Принцу внезапно стало не по себе.

Образу танцующей на сцене девушки было чуть больше 18 лет. Первая часть танца закончилась. Сидящая в кабинке Грета Тамар, похоже, приходила в себя и вполне осознавала, что минутой раньше несла здесь какой-то вздор.

— Стирание памяти не прошло бесследно. Порою на меня такое находит... Но Гвардейцам в те времена еще разрешалось использовать эти методы. Теперешние аресты — это просто ерунда.

И вот, судорожно вздрагивая, старушка, попрощавшись, выскользнула из кабинки. Хариварман сухо ухмыльнулся в ответ на озабоченный взгляд Габриэль.

— Харри, в конце концов, объясни мне немедленно, что может означать убийство Императрицы?

— Для меня это, прежде всего, неприятности. И довольно крупные. Для тебя.., впрочем, полагаю, это зависит...

— От чего?

— От того, в сколь близких отношениях ты состоишь со мной. Нет, пожалуй, об этом беспокоиться слишком поздно. Скорее всего, это будет зависеть от того, что думают мои враги о тебе, или от их настроения. Есть еще и...

Ужас отразился в глазах Габриэль.

— Харри, так что, если они прилетят за тобою?

— О, они уже в пути. Само собой, тебя интересует, проявят ли они сходный интерес и в отношении твоей персоны. Я прекрасно тебя понимаю. — Ему внезапно стало ее жаль. — Не думаю, Габби, но не могу сказать, что абсолютно уверен. Ну какое отношение имеешь ты к политике? Никакое. И всем это известно. На твоем месте я бы так не волновался.

Но было трудно переубедить Габриэль.

— Мне пора, Харри, знаешь, я вспомнила, что у меня сегодня одно важное дело.

— Ты даже не отведала десерта. — Но Принц не настаивал. — Уходишь — уходи. Я останусь. Теперь уже твой уход не будет иметь никакого значения. Ведь всем известно, что ты и я были здесь вместе.

Ее уже и след простыл. Он покрутил рукоятки, наблюдая, как она видоизменяется на бегу. В финале она предстала совершенно раздетой, но в очень карикатурном виде. Вот, похоже, что-то заставило ее повернуть обратно. О нет, оптика обманула его — это была совсем не Габриэль. От удивления Хариварман вздрогнул. Прямо у стола, за которым он сидел, стояла его жена Беатрикс. Она была темнее, миниатюрнее и менее выразительной в отличии от Габриэль. Беатрикс сказала:

— Я ждала пока не уйдет твоя подружка.

— Спасибо, — рассеянно промямлил Принц. — Не присядешь ли?

Она села, сдвинув грязную посуду на край стола.

— Отнюдь не самый радушный прием из тех, что когда-либо мне оказывались.

Беатрикс, конечно же, была Первая Леди и великая красавица, прямо под стать Принцу. Ровня. Будучи Принцессой она достаточно долго прожила на Радианте с Хариварманом, чтобы знать его привычки, и она знала, где сможет найти его в этот вечер. Подобно ему она была великой воительницей с берсеркерами, однако, глядя сейчас на ее хрупкую миловидность, об этом не смог бы догадаться даже самый проницательный из смертных. Он сказал:

— Так, значит, это ты прибыла на втором корабле с Салютая, на том, что причалил в космопорте всего лишь несколько часов назад?

— Да, это частная яхта. И хотя мне кажется это глупым, я не собираюсь сообщать тебе, кому она принадлежит. Те, кому это действительно надо знать, сделают это и без меня. Тебе недостаточно будет знать то, что у тебя еще есть друзья, и не все из них повержены. Они не боятся того, что знакомы с тобой.

Он коснулся ее руки:

— Спасибо.

— О, не стоит. Все было вполне тривиально. Это, вероятно, была минутная слабость, ты же прекрасно понимаешь, во что я влипла, вернувшись сюда. Ты же знаешь, что я с тобой никогда не разводилась. Даже формально. Следовательно, я понимаю, что уже благодаря только этому факту изначально замешана во всем. — Думаю, ты права, — помедлив, сказал Принц и крепко сжал ее руку.

Глава 8

Он вскочил ни свет ни заря, все еще ощущая глубокое внутреннее потрясение, как от сна, который невозможно вспомнить. Принц прекрасно понимал, что не приснившийся сон, а явь пробудила его так рано. Хариварман проснулся в одиночестве. Он настоял, чтобы Беатрикс ни в коем случае не переезжала к нему. В конце концов, он слишком многим был ей теперь обязан. Уже окончательно придя в себя, некоторое время он лежал, прислушиваясь. Дом был пуст. Лескара нигде не было слышно.

Встав, Принц сразу же проверил сцену связи и экран, в надежде найти послания на свое имя, но там ничего не было. По всей видимости командир Блензайм не торопилась с ним беседовать. Лескар, ранняя птаха, уже давным-давно встал и ушел. Коротышка, избегавший электронных писем, как всегда, оставил написанную от руки записку, в которой сообщал, что он отправился на поиски свежей информации к одному из своих портовых агентов. И никакой записки от Беатрикс. Впрочем, Хариварман сам настоял на том, чтобы она была поосторожнее и держалась от него подальше. Принц, явно пытаясь скрыть свое нетерпение от шпионских устройств, что вполне могли в данный момент функционировать в его апартаментах, стал вроде бы готовиться еще к одному, ничем не примечательному в его жизни дню, посвященному любимому занятию археологией. Одевшись и позавтракав, все так же не спеша, стараясь по возможности скрыть волнение, он, позевывая, растянулся в салоне космолета и полетел прочь по своим делам.

Через несколько минут Принц уже оставил позади тонкий слой атмосферы и населенную часть Крепости. Теперь он мог тщательно осмотреть все приборы панели управления и пространство вокруг флаера на предмет шпионской аппаратуры или возможного преследования. Но ему так и не удалось обнаружить что-либо подтверждающее факт преследования его Темпларами. “Возможно, на космолетах и не ставится никаких устройств”, — предположил Хариварман.

К тому времени, когда флаер достиг отдаленного коридора, где произошло вчерашнее открытие, Принц был уже в скафандре. Он оставил свою машину там же, где и вчера, в нескольких метрах от зала со своей величайшей находкой. Хариварман стремительно направился к комнате с Берсеркером и, затаив дыхание, вновь открыл Дверь.

Фонарь скафандра выхватил то же, что он видел здесь и вчера. Неподвижная машина ожидала его в том же положении, в котором простояла вот уже двести лет.

Теперь Принц слабо припоминал, что Берсеркер каким-то образом был связан с его сном в прошедшую ночь. Он вспомнил вновь чувство потрясения после своего внезапного пробуждения. На этот раз Хариварман подошел к мертвой машине гораздо ближе, однако все еще соблюдая инстинктивную настороженность.